Основные правила аргументации

Основные правила аргументации, которые необходимо знать при изучении и проведении правовых исследований, следующие.

1. Не следует писать бездоказательно. Если сформулированную вами догадку не представляется возможным обосновать хотя бы частично, то ее лучше не помещать в работе, «отложить до лучших времен».

Догадки, особенно с претензиями на высокую значи­мость, выпадают из общей канвы изложения и, будучи недоска­занными, не аргументированными должным образом, порождают у читателей недоуменные вопросы.

2. Аргументацию необходимо вести с последовательных материа­листических позиций, обосновывая свои положения как теоретически, так и эмпирически, используя материалы политико-правовой прак­тики. До недавнего времени данный принцип научного познания воспринимался как аксиома. Но в последние годы российские пра­воведы предпринимают попытки аргументировать право и иные правовые феномены с позиций априоризма, феноменологизма, эк- зистенционализма и других идеалистических трактовок права и ме­тодов его познания. Таким исследованиям, на наш взгляд, принцип объективности научного познания категорически противопоказан. Их началом выступает не объективная реальность, а абстрактный субъект — человек. Поскольку его реальные помыслы, интересы, потребности, действия отброшены в сторону как не соответствую­щие современным методам познания, то каждый автор моделирует внутренний мир человека, его правовую сущность сообразно собст­венным воззрениям, знаниям. Что из этого получается, демонстри­руют работы В. П. Малахова «Философия права» и С. П. Егорова «Аксиоматические основы теории права».

В. П. Малахов имеет высшее философское образование. Соот­ветственно, у него человек предстает большим интеллектуалом в виде правового существа, т. е. такого феномена, «которому черты права присущи имманентно, для которого правовое бытие являет­ся всеобъемлющим и самодостаточным. Оно — определенная «ипостась» человека, наряду с его биосоциальностью, морально­стью, боговдохновленностью, экономичностью, разумностью, ис­торичностью и пр. Этими существами человек также никогда не перестает быть. Правовое существо — это человек, бытующий в сетке координат правовой реальности и перестающий быть полно­ценным человеком, как только он за пределы этой сетки выходит (или выпадает). Правовое существо совпадает с человеком. Право- меренность жизни есть то, что присуще человеку. Право — свойст­во человека, а человек — субстанция права»‘.

У С. П. Егорова действует тот же «абстрактный человек, год­ный для всех времен и народов». Однако малаховский лоск у него полностью отсутствует, и правовое существо предстает неким ус­редненным типом «жлоба», которому на все наплевать, главное, чтобы ему было хорошо. Согласно аксиоме 2, выведенной авто­ром, «каждый человек хочет жить хорошо». При этом у человека имеется два центра — тело и душевный центр. Как полагает автор, подавляющее большинство людей расценивает страшно, больно, голодно, холодно и т. п. — как «нехорошо», как «нехорошо» для тела. И как бы «нехорошо» для тела ни было, душевный центр не дает возможности телу прекратить любые нехорошие телесные ощущения ценой самой жизни и при этом будет толкать тело в на­правлении избавления от такого «нехорошо», в направлении к «не страшно», «не больно», «сытно», «тепло» и т. п., т. е. «хорошо». И чтобы никто, не дай бог, не мог посягнуть на понимание чело­веком хорошего, С. П. Егоров выводит из этой аксиомы первое следствие: «Только сам человек решает, что для него хорошо».

Итак, между правовым существом В. П. Малахова и человеком как любителем «хорошего» нет ничего общего, каждый исследуе­мый субъект настолько своеобразен и неповторим, насколько ори­гинальны их создатели. Сходны же эти абстрактные гуманоиды только в одном: страшно далеки они от реальной политико-право­вой жизни современной России, ее проблем и, соответственно, ее научно обоснованного теоретического анализа. Авторы не видят и не предпринимают никаких попыток поставить своих правовых субъектов на русскую почву и показать, как все это сочетается с бедностью значительной части населения Российской Федерации, коррупцией государственных служащих, грубейшим нарушением элементарных прав человека, неспособностью государственных органов обеспечить реальное действие законов и защитить права реального человека.

В оторванных от реальной жизни работах нарушается один из ведущих принципов научного познания — объективность исследо­вания, а полученные результаты в лучшем случае содержат пере­чень догадок, которые нуждаются в серьезном и обстоятельном обосновании эмпирически, политико-правовой практикой. По­этому при написании работы исследователю не остается ничего иного, как последовательно придерживаться материалистических традиций в научном познании, максимально полно обосновывать свои выводы и положения анализом политико-правовой практики.

3. Эмпирическое обоснование тезиса по вопросам действия права, его отдельных институтов является полным и убедительным при ус­ловии максимально широкой опоры на данные социальных правовых исследований. Анализ нормативных правовых актов, судебных ре­шений по конкретным делам является односторонним, поскольку не содержит наиболее важных данных: сведений о том, насколько эффективно функционирует соответствующий правовой инсти­тут, какие факторы оказывают на него позитивное или негативное влияние, в каком направлении надлежит принимать меры по со­вершенствованию законодательства.

Неполнота и недостаточная эффективность правовых исследо­ваний, основанных на судебных решениях и действующем законо­дательстве, является общеизвестным положением правовой науки. Однако и сегодня данные социальных правовых исследований ис­пользуются правоведами весьма редко, что негативно сказывается на аргументированности их положений, выводов.

Автор одной из работ приходит к выводу о том, что Совет Феде­рации как палата Федерального Собрания нужен в качестве органа согласования интересов центра и регионов.

Одновременно он при­знает, что существующий порядок формирования Совета Федера­ции выглядит предпочтительнее предлагаемого порядка избрания членов этого органа населением. А эти выводы обосновывает опы­том работы аналогичного органа в Германии. Однако никаких дан­ных, свидетельствующих о позитивных результатах работы Бундес­рата, автор не приводит. Читатель должен просто верить тому, что дело обстоит именно так, как он уверяет. Но зачем нам опыт другой страны? Совет Федерации действует уже более 10 лет. Может, стоит обобщить опыт его работы? На конкретных данных, взятых из сте­нограмм заседаний этого органа, показать, сколько раз и по каким вопросам члены Совета Федерации выступали в защиту регионов, правомерны ли были эти выступления, каким образом эти выступ­ления нашли отражение в тексте принимаемых законов? Только подобная статистика позволяет сделать обоснованным вывод о Со­вете Федерации как органе согласования интересов центра и ре­гионов. Вполне возможно, что данный орган не в полной мере реа­лизует свою основную задачу и тогда его мажорные оценки, данные автором, окажутся уже не догадкой, а заблуждением.

Без достоверных эмпирических данных столь же проблематич­ным предстает вывод автора о целесообразности сохранения действующего порядка формирования Совета Федерации. Во-пер­вых, довод о том, что избрание членов Совета Федерации населе­нием приведет к утрате различий между Советом Федерации и Го­сударственной Думой, неясен. О каких различиях ведет речь ав­тор? Как бы ни формировались палаты Федерального Собрания, они не могут утратить своих основных отличий, обусловленных их компетенцией и порядком деятельности. Во-вторых, трудно пове­рить в то, что нынешние представители регионов, не проживаю­щие в них, защищают интересы своих регионов более активно и эффективно, чем члены Совета Федерации, проживающие в соот­ветствующем регионе. Но ответ на это вопрос опять-таки могут дать только социологические данные, которых в работе нет.

4. В тех случаях, когда в процессе аргументации используются по­ложения работы начала и середины XX в. либо более ранние работы, следует приводить сведения об их последующей критике и сути этой критики. Если автор работы полагает, что критика была неспра­ведливой, он должен привести соответствующие аргументы.

Для значительной части современных российских правоведов передовой край юридической науки находится пока на рубеже XIX—XX вв. либо уходит еще дальше, в глубь истории. Так,

С. С. Алексеев передовую линию юридического фронта уводит во времена И. Канта и И. Фихте. В работе С. П. Егорова «Аксиомати­ческие основы теории права» явственно ощущается влияние ак­сиоматической методологии Е. Дюринга. Редкий современный теоретик права откажет себе в удовольствии сослаться на работы Г. Риккерта, В. Виндельбанда, JI. Витгенштейна, К. Д. Кавелина, И. А. Ильина, В. С. Соловьева, Е. Н. Трубецкого, И. В. Киреев­ского, Б. А. Кистяковского и других авторов XIX — начала XX в.

В желании современных правоведов использовать работы на­званных авторов никакой крамолы нет. Однако ссылки на эти ра­боты надлежит делать с исторической справкой, при этом целесо­образно указывать, какие возражения в литературе выдвигались против цитируемого положения и авторской позиции в целом, чем и как завершилась полемика. Иначе получается разновид­ность научной фальсификации: один автор ссылается на другого автора как на последнее слово науки, которому нужно следовать и которое нужно всемерно развивать. Передовой край оказывается глубинкой истории науки, а то, что проповедует современный ав­тор со ссылкой на своего исторического предтечу, уже давно под­вергнуто обстоятельной критике.

Следовательно, использование в современных исследованиях положения, высказанного в давние времена и подвергшегося ос­новательной критике, должно быть аргументированным — автор должен обосновать правомерность своего обращения к цитируе­мому источнику и, как минимум, опровергнуть критику, выска­занную в его адрес. Зачем же пытаться реанимировать то, что уже было отвергнуто достаточно обоснованно и справедливо?

Так, С. П. Егоров уверяет своих читателей в том, что «аксио­матический способ изложения теории методологически представ­ляет собой самостоятельный научный инструмент, использование которого может привести к дополнительным положительным ре­зультатам». Утверждение новое, оригинальное и по всем канонам науки должно быть аргументированным. Автор прекрасно осоз­нает это требование и приводит аргумент: «Возможно, единая теория поля до сих пор не создана именно потому, что никто из больших физиков не удосужился изложить известный ему объем теоретической физики в аксиоматическом виде»‘.

Конечно, если уж единая теория поля не устоит перед аксиома­тическим методом, то теория права тем более. Для Фомы неве­рующего аргумент, пожалуй, достаточный и неотразимый. Но есть еще и Фома, знающий историю правовых учений и помнящий пе­чальный опыт Е. Дюринга, который из аксиом философии пытал­ся вывести всю мировую схематику, а затем «высочайше октрои­ровать эту свою конституцию природе и человечеству», и беспо­щадную критику Ф. Энгельсом этих попыток.

Чтобы оправдать аксиоматический метод в социологии и пра­воведении в глазах современников, С. П. Егоров должен был вос­становить доброе имя своего предтечи и дать обстоятельный отпор Ф. Энгельсу. Только при этом условии обоснование аксиоматиче­ского метода можно признать убедительным. Более того, анализ опыта Е. Дюринга и его критики Ф. Энгельсом позволил бы

С. П. Егорову усовершенствовать свою позицию, внести в нее со­ответствующие конструктивные дополнения. Без такого анализа не было найдено никаких дополнительных свидетельств в пользу аксиоматического метода в правоведении. Общая оценка метода и полученных Е. Дюрингом результатов, данная Ф. Энгельсом, ос­тается верной и по отношению к работе С. П. Егорова.

В процессе аргументации допускаются и иные логические ошибки.

Определение тезиса — что это такое

Слово «тезис» происходит от греч. thesis и означает «утверждение». Оно используется в лингвистике, философии, медицине, музыке, литературе. В общепринятой научной терминологии определение таково: тезис – это краткое изложение основных мыслей исследования.

В узком смысле тезисы — это сокращённый вариант научной статьи, передающий в сжатом виде суть более объёмной работы.

Этот жанр востребован на научных конференциях, когда необходимо максимально компактно сформулировать для публики основные положения своего труда, осветить результаты и перспективы исследования.

В философии тезис понимается как коротко сформулированное утверждение.

После того как выдвигается научная гипотеза, в подтверждение приводится несколько аргументов, у которых, в свою очередь, могут (и должны быть) примеры. Находя в философском трактате тезис, помните, что это понятие описывает утверждение, давшее импульс всему сочинению.

В музыке тезисом называется ударная начальная часть полного такта. Ей противопоставляется арзис – часть такта без ударения.

Тезисный план — как писать научные тезисы

Умение писать тезисы необходимо каждому студенту. Иногда этому учат в старших классах школы, но чаще всего первокурсники вынуждены изучать структуру жанра самостоятельно. Чтобы не возникло путаницы, придерживайтесь тезисного плана.

Тезисный план – это краткое перечисление основных значимых составляющих статьи или доклада.

Для научного текста пример тезисного плана выглядит так:

  1. Тема статьи (уже написанной и планируемой для написания).
  2. Фамилия, имя, отчество автора или коллектива авторов. (На первых курсах университета лучше работать в тандеме с научным руководителем и указывать его фамилию перед своей).
  3. Цель работы.
  4. Задачи, которые вы ставите перед собой.
  5. Актуальность выбранной темы.
  6. Методы исследования.
  7. Основные положения работы (гипотезы, которые вы выдвигаете).
  8. Результаты. (Если тезисы написаны по исследованию, которое находится в активной или завершённой стадии).
  9. Перспективы.

Понять, что такое тезисный план, поможет вдумчивое отношение к материалу.

Поймите, что вы пишете, какими инструментами пользуетесь, насколько это важно и ново, а главное, для чего проводится исследование.

Тогда картина станет яснее для вас и будет выглядеть убедительно в глазах читателя. Кстати, не нужно дожидаться поступления в ВУЗ. Потренируйтесь в составлении тезисного плана при подготовке очередного доклада.

Тезисы при написании сочинения по литературе (на примере)

Итоговое сочинение по литературе предполагает наличие тезиса. Слово «тезис» в единственном числе имеет совсем иное значение.

В размышлениях по той или иной проблеме тезис воспринимается как исходное утверждение, на котором держится вся система аргументации. Проще говоря, это та печка, от которой вы пляшете, развивая основную мысль.

Для примера возьмём тему «Искусство и ремесло». Тезис данной работы сформулируем так:

Ремесленников тысячи, творцов – единицы.

Наше утверждение не бесспорно. Возможно, кто-то захочет узнать, на основании чего мы сделали такой вывод. Чтобы обосновать тезис, это утверждение подкрепим аргументами. Для нашего примера это могут быть такие аргументы:

  1. Ремеслу можно научиться, а творцом нужно родиться.
  2. Ремесло обычно осваивают для заработка, искусством занимаются для души.
  3. Ремесло, которому отдаёшься с талантом и душой, становится искусством. Искусство, утратившее устремлённость к небу, называют ремеслом.

К каждому из аргументов необходимо привести литературные примеры. Их можно почерпнуть в «маленькой трагедии» А. С. Пушкина «Моцарт и Сальери», повести Н. В. Гоголя «Портрет», пьесе Н. А. Островского «Лес», романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита», пьесе А. П. Чехова «Чайка».

Например, в «Мастере и Маргарите» главному герою противопоставлены «официальные» писатели из Дома литераторов. Их воплощением можно назвать героя, который представляется как Алоизий Магарыч. Ябеднику и завистнику Алоизию никогда не понять Мастера. Он не может создать ничего ценного, так как пуст изнутри.

Единственный жанр, который он освоил, — анонимное письмо с доносом. Таких литераторов называют ремесленниками. Они способны написать нужное количество знаков на заказ, но такие «произведения» не заставят ни одно читательское сердце биться сильней.

Меж тем, роман Мастера настолько совершенен, что ему удаётся распахнуть границы времени и пространства, впустить в мир советской Москвы персонажей из далёкого прошлого. Такой способностью обладает только настоящее искусство.

Пример тезиса по направлению доброта и жестокость

Сформулировать тезис по теме «Доброта и жестокость» можно так:

Человек рождается добрым, жестокость появляется в ответ на несовершенства мира.

Предлагаем следующие аргументы:

  1. Жестокость появляется в людях, когда происходит внутреннее очерствение.
  2. Люди становятся жестокими оттого, что с ними поступили жестоко.
  3. Доброта – это природный дар, который даётся не каждому.

В качестве иллюстраций подойдут примеры из повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка», повести Н. В. Гоголя «Тарас Бульба», романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание», романа-эпопеи М. А. Шолохова «Тихий Дон».

Родион Раскольников был добрым ребёнком. Матушка вспоминает, как он плакал, произнося слова молитвы. Став старше, восприимчивый к тому, как несправедливо устроена жизнь, он начал много думать о законах общественного устройства. Раскольников увлёкся модными идеями господства личности над толпой.

Дойдя до абсурда в своих размышлениях о всемогуществе отдельно взятого человека, он совершил тяжелейшее преступление. Объяснить и оправдать его жестокость невозможно, и наказание в виде страшных мук совести последовало мгновенно.

Примерно в это же время петербургский студент помогает Катерине Ивановне, вдове погибшего Мармеладова, сочувственно относится к её детям. Так в одном человеке уживаются природная доброта и приобретённая в результате глубоких заблуждений жестокость.

Пример тезиса по теме «Отцы и дети»

Тезис по направлению «Отцы и дети» запишем, к примеру, так:

Если дети не понимают отцов, они не только повторяют их ошибки, но и добавляют к ним собственные.

Аргументы могут быть такими:

  1. Отрицая опыт старших, молодые люди начинают всё с нуля, тогда как могли начать хотя бы с единицы.
  2. Родители не всегда позволяют детям идти собственным путём, из-за чего непонимание между ними возрастает.
  3. Прожить жизнь за ребёнка нельзя: он должен сам найти ответы на свои вопросы.

Последний довод звучит как контраргумент, но и он может быть полезен для раскрытия темы.

Проиллюстрировать тезис помогут романы И. С. Тургенева, И. А. Гончарова, Ф. М. Достоевского, М. А. Шолохова, пьесы А. П. Чехова, рассказы И. А. Бунина.

В романе Гончарова «Обыкновенная история» молодой провинциал Сашенька Адуев приезжает в столицу к дяде, надеясь получить родственный приём. Практик Пётр Адуев решает перевоспитать юного романтика.

С ужасом наблюдая за «бесчувственным» дядюшкой, Александр год за годом становится всё более похожим на него (но не по духу, а по стилю жизни). В конце романа племянник и дядя как бы меняются местами. То, что с негодованием отрицал Александр, становится для него нормой.

Тезисы по направлению «Мечта и реальность»

Сочинение по направлению «Мечта и реальность» уместно начать с тезиса:

Мечты сбываются, если приложить к их исполнению реальные усилия и настоящий труд.

Озвучив эту мысль во введении, перейдём к аргументам:

  1. Мечта, не подкреплённая действием, бесплодна.
  2. Пустые мечты приводят к разочарованиям.
  3. Мечта – это вдохновение, всё остальное – труд.

Подобрать примеры из литературы помогут персонажи поэмы Н. В. Гоголя «Мёртвые души», рассказа А. П. Чехова «Ионыч», сказочной повести Э. -Т. Гофмана «Щелкунчик».

Самой яркой иллюстрацией представляется гончаровский Обломов, мечты (что это?) которого об идеальном устройстве Малиновки в итоге привели его на огород вдовы Пшеницыной.

Уносясь мыслями в сладкий мир грёз, касающихся чуть ли не переустройства России, в реальности герой не достиг ничего. Он потерял свою любовь, расстроил хозяйственные дела, похоронил данные ему таланты и, в конце концов, выбрал обыкновеннейшую обывательскую жизнь.

Образно говоря, Обломов просто перелёг с дивана на диван. Друг Обломова Штольц понимал мечту только как конкретную цель. В своей деятельной жизни, наполненной трудом, Штольц не оставил места праздности. Так два героя романа демонстрируют разное понимание мечты.

Правила тезиса

1. Тезис в процессе обоснования должен быть явно сформулирован.

С этим достаточно очевидным правилом связаны два вполне допустимых приема, иногда существенно облегчающих дискуссию. В то же время, неправильно примененные, эти приемы приводят к ошибке.

1.1. Сокрытие тезиса. Прием, состоящий в задержке формулировки тезиса до изложения аргументов, применяется в недружественной аудитории. Часто бывает так, что психологически оппоненты не готовы воспринимать некоторый тезис, плохо согласующийся с их убеждениями. Если, следуя традиции, начать изложение своей точки зрения с формулировки тезиса, то даже в условиях познавательной полемики, предполагающей определенную подготовку участников и аудитории, весьма высока вероятность того, что вас просто не станут дальше слушать (или не смогут услышать). В такой ситуации лучше начать с сильных аргументов, которые не вызовут негативного восприятия аудитории, и тем самым подготовить ее к восприятию тезиса.

Некоторой модификацией этого приема для критикующей стороны является следующий прием.

1.2. Оттягивание возражения. Этот прием, заключается в том, что в ответ на критику противной стороны протагонист не спешит приводить контраргументы, продолжая обоснование. Иногда лучшие возражения и контраргументы приходят в голову не сразу, спонтанно, а через некоторое время. Поэтому в случае неожиданной для вас критики лучше продолжить подготовленное заранее выступление, по ходу которого нужные возражения придут вам в голову сами.

1.3. Наведение на ложный след. Об этой уловке выдающийся российский логик и специалист в аргументации С.И. Поварнин пишет следующее.

Пример 1. «Перед мыслью, которую хотят «провести» без критики, ставят какую-нибудь такую мысль, которая, по всем соображениям, должна показаться противнику явно сомнительной или явно ошибочной. При этом предполагается, что всякий противник ищет в нашей аргументации слабых мест, и большинство набрасывается на первое попавшееся слабое место, без особого внимания, пропуская ближайшие к нему последующие мысли, они не бросаются в глаза ошибочностью. Скажем, Иксу надо провести без критики важную для его цели мысль, к которой противник может отнестись очень придирчиво, если заметит ее важность и неполную очевидность, — мысль, что дом о котором идет речь, стар. Икс решает навести противника на ложный след. Зная, что противник, защищающий, например, какой-либо Б., непременно набросится с негодованием на всякое обвинение в честности, Икс говорит: «Тут дело, несомненно, не обошлось без подвоха со стороны Б. Он приобрел этот старый дом не без помощи обмана». Если противник «набросится» на обвинение, то может пропустить «старый дом» без критики. Тогда остается в пылу схватки несколько раз незаметно повторить эти слова, пряча их в тень, пока «слух к ним не привыкнет», мысль проведена.

Эта уловка допускает самые различные видоизменения и, так сказать «фиоритуры». Иногда, например, чувствуя, что подставная мысль, под крылом которой хотят незаметно провести довод, сама по себе может и не привлечь критики противника, искусственно стараются показать ему, что сами считают ее слабым местом аргументации. Тут «талант» может проявиться во всей силе. Например, человек тоном, выражением лица, игрою пауз производит поведение человека, высказавшего слабое возражение и боящегося за него; неуверенного в силе довода и старающегося поскорее провести его незаметно, ускользнув от критики. Недостаточно искушенным противник довольно легко может попасться на эту удочку, если софист «переиграет», не слишком неестественно подчеркнет свое «желание ускользнуть» и т.д.».

2. Тезис должен оставаться неизменным.

Существует исключение из этого правила: в случае частичного успеха критики тезис может быть скорректирован. Поэтому говорим — тезис нельзя изменять без специальных оговорок.

2.1. Замена чужого тезиса более сильным. Эта уловка применяется при критике. Один из ее вариантов — замена условного высказывания безусловным.

2.2. Замена своего тезиса более слабым. Применяется при обосновании, поскольку более слабое утверждение всегда легче доказывать.

Две эти уловки требуют некоторого пояснения. Из двух высказываний более сильным будем считать то, которое подчиняет себе второе (т.е. А сильнее В, если из А следует В, а из В А не следует). Естественно, сравнимыми по силе являются не любые высказывания. Но в принципе достаточно очевидно, как можно усилить или ослабить то или иное высказывание.

Пример 2. Скажем, преподаватель в начале семестра сказал, что если активно работать на семинарах, решать все заданные на дом задачи и посещать лекции, сдать экзамен по логике будет совсем несложно. В конце семестра обязательно найдется кто-то не сумевший получить на экзамене по логике удовлетворительной оценки и пытающийся оспорить это решение тощим образом: «Вы же говорили, что сдать экзамен по логике очень легко».

2.3. Создание фиктивной точки зрения. Вместо критики вы­кинутого тезиса оппонент заменяет тезис вымышленным поло­нием и критикует его.

Пример 3. «Он считает эту благотворительную программу полезной, но как деловой человек, конечно, считает, что деньги потрачены зря. На это можно возразить следующее…».

2.4. Простая подмена тезиса. Под видом одного тезиса протаскивается совершенно другой. Особенно эффективно эта уловка применяется в сочетании с другими.

Пример 4. Защита Ф. Н. Плевако владелицы лавки, нарушившей правила торговли и закрывшей лавку на 20 минут позже положенного срока. Заседание суда было назначено на 10 часов, но началось с опозданием на 10 минут. Отсутствовал сам защитник — Плевако. Он пришел еще на 10 минут позже. Председатель суда сделал ему замечание за опоздание. Плевако сказал, что на его часах — только 10 часов 5 минут. В ответ председатель указал ему на стенные часы, которые показывали 10 часов 20 мин. После этого Плевако обратился к председателю с вопросом, что показывают его наручные часы. Председатель сказал, что на его часах — 10 часов 15 минут. На аналогичный вопрос Плевако, обращенный к прокурору, последний, желая уязвить Плевако, ехидно заметил, что на его часах 10 часов 25 минут! Фактически, дело было сделано.

«Судебное заседание закончилось очень быстро. Свидетели подтвердили, что подсудимая закрыла лавочку с опозданием на 20 минут. Прокурор просил признать подсудимую виновной. Слово было предоставлено Плевако. Его речь длилась две минуты. Он заявил:

— Подсудимая действительно опоздала на 20 минут. Но, господа присяжные заседатели, она женщина старая, малограмотная, в часах плохо разбирается. Мы с вами люди грамотные, интеллигентные. А как у нас обстоит дело с часами? Когда на стенных часах — 20 минут, у господина председателя — 15 минут, а на часах господина прокурора — 25. Конечно, самые мерные часы у господина прокурора. Значит, мои часы отстали на 20 минут, поэтому я на 20 минут опоздал. А я всегда считал свои часы очень точным! Ведь они у меня золотые, мозеровские. Так если господин председатель по часам прокурора открыл заседание с опозданием на 15 минут, а защитник явился на 20 минут позже, то, как можно требовать, чтобы малограмотная торговка имела лучшие часы и лучше разбиралась во времени, чем мы с прокурором?».

2.5. Логическая диверсия. Перевод разговора на другую тему. Обычно выбирается тема, практически не связанная с обсуждаемой, но удобная для оппонента.

Пример 5. «Нас обвиняют в том, что игроки не боролись за победу, давайте лучше поговорим вообще о состоянии отечественного спорта, конкретно о его финансировании. Еще одна болевая точка — состояние детского спорта…».

А. Правила по отношению к тезису. Возможные ошибки

Первое правило: необходимо явно сформулировать тезис (в виде суждения, системы суждений, проблемы, гипотезы, концепции и т.д.). Это правило выражает главное условие эффективности аргументации и критики. Для его реализации следует осуществить анализ спорных положений.

Пусть, например, прокурор утверждает, что все обвиняемые совершили преступление, квалифицируемое по такой-то статье, а адвокат с этим не соглашается и утверждает, что только некоторые обвиняемые совершили преступление, и это преступление должно квалифицироваться по иной статье.

Утверждение прокурора состоит из следующих суждений:

В1: Все обвиняемые совершили данное деяние. (С1ÙС2: Данное деяние совершили лица, признанные адвокатом в качестве таковых, а также лица, которых адвокат не считает таковыми.).

В2: Данное деяние является преступлением.

ВЗ: Данное деяние квалифицируется по такой-то статье УК РФ.

То есть прокурор утверждает: {С1, С2, В2, В3} Утверждения адвоката:

С1: Некоторые обвиняемые совершили это деяние.

ØC2: Некоторые обвиняемые не совершили данного деяния.

В2: Данное деяние — преступление.

С3: Данное деяние квалифицируется по такой-то статье УК РФ (отличной от названной прокурором).

То есть: {Cl, Ø C2, B2, С3}.

Выполнен первый шаг анализа спорных положений — выявлены простые суждения, из которых состоят утверждения прокурора и адвоката.

Следующим шагом анализа спорных положений является нахождение, пунктов согласия и пунктов разногласия сторон. Отношение между утверждениями сторон можно представить графически:

Теперь следует договориться о тезисе спора. Можно, например, спорить по поводу утверждений ØС2 и С2, а решение вопроса о квалификации преступного деяния предоставить судье.

Таким образом, чтобы реализовать первое правило аргументации по отношению к тезису, необходимо:

во-первых, исследовать спорную мысль и выделить пункты согласия и разногласия;

во-вторых, договориться о тезисах аргументации сторон.

С. Поварнин пишет следующее по поводу требования явно сформулировать тезис аргументации: «Не следует думать, что достаточно встретить “спорную мысль”, чтоб сейчас же сделать ее, при желании, “тезисом спора”. Она всегда требует некоторого предварительного исследования и обработки, прежде чем взять из нее тезис. Именно, необходимо выяснить точно, в чем мы с нею несогласны; уточнить “пункты разногласия”». И далее: «Нужно приобрести навык быстро, иногда “моментально”, находить и пересматривать все места, в которых возможно разногласие с данной мыслью. Особенно необходим этот навык в некоторых специальностях, — например, в юридической практике спора».

Иногда, исследовав спорную мысль, отказываются от противоположных утверждений и, придя к соглашению, формулируют промежуточное утверждение. Например, вместо тезисов “Все обвиняемые совершили данное преступление” (T1) и “Ни один из обвиняемых не совершил данного преступления” (Т2) принимают утверждение “Только некоторые из обвиняемых совершили данное преступление”.

Второе правило: тезис должен быть сформулирован четко и ясно. Как выполнить это требование?

Во-первых. Нужно выяснить, все ли дескриптивные (нелогические) термины, содержащиеся в формулировке тезиса, всем вполне понятны. Если есть непонятные или двусмысленные слова, то их следует уточнить, например, путем определения.

Пусть кто-то утверждает, что нерационально транспортировать жидкость в полом сосуде с перфорированным дном, а кто-то против этого возражает. Указанное утверждение можно упростить так: “Неразумно носить жидкость (например, воду) в сосуде с отверстиями в дне, например в решете”. Против этого утверждения никто не будет возражать.

В формулировку тезиса допустимо включать местоимения лишь в тех случаях, когда нет возможности истолковать их различным образом. Такая возможность имеется, например, по отношению к следующему утверждению оратора, выступавшего на годичном собрании адвокатов: “Нам предложили почтить вставанием память умерших адвокатов, к сожалению, это редко происходит”.

Во-вторых. Нужно выявить логическую форму тезиса. Если тезис является суждением, в котором нечто утверждается или отрицается о предметах, то нужно выяснить, о всех ли предметах идет речь в суждении или лишь о некоторых (о многих, о большинстве, о меньшинстве и т.д.). Например, пропонент утверждает: “Люди злы”. Кто-то может возражать, что это не так. Если утверждение уточнить следующим образом: “Некоторые люди злы”, то необходимость в споре отпадает. Следует уточнить, в каком смысле употреблены союзы “и”, “или”, “если…, то…” и т.д. Например, союз “или” может выражать как нестрогую, так и строгую дизъюнктивную связь, “если…, то…” — импликативную или условную связь и т.д.

В-третьих. Иногда целесообразно уточнить время, о котором идет речь в суждении, например, уточнить, утверждается ли, что определенное свойство принадлежит предмету всегда, или оно принадлежит ему иногда: уточнить значение таких слов, как “сегодня”, “завтра”, “через столько-то часов” и т.д. Иногда утверждают, что определенное событие произойдет в ближайшее время, в последующий период. Опровергать такие утверждения трудно, поскольку они не являются ясными. Нужно потребовать от оппонента уточнить такие утверждения.

В-четвертых. Иногда необходимо выяснить, утверждают ли, что тезис является истинным, или же утверждают, что он является только правдоподобным.

Подготовительная работа, заключающаяся в выработке общего поля аргументации, исследовании спорной мысли и выделении и четкой формулировке тезиса, позволяет сэкономить время на дальнейших этапах аргументации и повысить ее эффективность. Здесь имеет место ситуация, сходная с описанной в истории о яблоке в траве:

«В траве лежало яблоко. Хорошее, лишь с одного боку пятнышко.

Учитель поднял яблоко и сказал:

— Есть две возможности. Можно его слегка обтереть и сразу есть. А можно достать ножик. Вырезать все сомнительные места, а потом уже есть. Но зато без брезгливости и опаски. И съесть удастся больше. Ведь в первом случае мы невольно оставляем сколько-то хорошего вокруг плохого. Правда, в первом случае мы можем начать сеть сразу, а во втором — лишь после предварительной работы. Это две разные стратегии, во всех делах. Во всех без исключения.

Он достал ножик, очистил яблоко и начал неторопливо есть.

— А нас угостите, — пошутили мы.

— Нет, — пошутил он, — чтобы вы лучше запомнили! И доел яблоко.

— Он очень редко говорил “нет”, хотя хорошо умел это делать».

Нечеткая формулировка тезиса часто лежит в основе софизмов. Так, в софизме Эватла не определено выражение “первый выигранный процесс”. Если бы, например, имелся в виду первый выигранный Эватлом процесс, в котором он выступает в качестве ответчика, то он должен был бы платить за обучение в том случае, когда суд вынесет решение “не платить”.

Иногда в споре применяют уловку “умышленная нечеткая формулировка тезиса”, т.е. умышленно формулируют тезис нечетко. Такая уловка была применена в полемике против сенатора от штата Флорида К.Пеппера, в результате чего он потерпел поражение на очередных выборах. Его противник заявил: “…все ФБР и каждый член конгресса знают, что Клод Пеппер бесстыдный экстраверт. Более того, есть основания считать, что он практикует непотизм по отношению к свояченице, сестра его была феспианкой в греховном Нью-Йорке. Наконец, и этому трудно поверить, хорошо известно, что до женитьбы Пеппер практиковал целибат”. (Экстраверт — общительный человек, непотизм — покровительство родственникам, феспианка — поклонница драматического искусства, целибат — безбрачие.).

В случае, когда противником применена такая уловка, нужно или пояснить неизвестные выражения, или попросить сделать это того, кто выдвинул тезис.

С первым правилом связана также уловка “чрезмерное требование уточнения тезиса”. Она заключается в требовании разъяснять даже ясные выражения.

Кто-то, например, говорит, что он считает некоторое выражение истинным. Ему задают вопрос: “А что такое истина?” Если этот человек ответит, что истина — утверждение, которое соответствует действительности, то его спросят, что он понимает под действительностью, под соответствием и т.д. Как поступить в такой ситуации? Можно напомнить оппоненту и другим присутствующим, что совершается уловка, и сказать, как она называется. Можно предложить задавать вопросы в конце выступления. Некоторые в таких случаях стараются не замечать вопросов.

Еще одна уловка — “умышленное непонимание тезиса”. Она может заключаться в изменении смысла выражения с тем, чтобы изменить смысл тезиса не в пользу пропонента. Например, вместо того чтобы сказать, что у человека заболела голова, говорят, что у него что-то с головой. Вместо “смотрит, не поворачивая головы” говорят “смотрит косо”.

На ясную формулировку тезисов обращал внимание В.И. Ленин. Так, в статье А. Деборина “Диалектический материализм” он выделил такую фразу: «”Имманентное” становится “трансцендентным”, поскольку оно приобретает объективно-реальное значение…». И на полях статьи заметил: “Верные истины изложены в дьявольски-вычурном, abstrus (темном — Ред.) виде. Отчего Энгельс не писал таким тарабарским языком”.

Приведем слова Л.Витгенштейна по этому же поводу: “Все то, что вообще может быть мыслимо, должно быть ясно мыслимо. Все то, что может быть сказано, должно быть ясно сказано”. Некоторые молодые люди поступают вопреки совету Витгенштейна, употребляя много иностранных слов. Слова эти обычно хорошие, осмысленные, но соединяют их иногда как попало. В результате возникают утверждения, смысл которых трудно понять.

Бывает и так, что автора необоснованно обвиняют в неясности. Уловка “необоснованное обвинение в неясности” заключается в следующем. Выдергивают из текста отдельные фразы, смысл которых вне контекста, действительно, неясен. На этом основании автора обвиняют в склонности к схоластическому теоретизированию. Если такое обвинение необоснованно, нужно показать, что термины, входящие в “выхваченные” из текста фразы, в тексте определены, и сказать, что применена уловка, не допустимая с моральной точки зрения.

Третье правило: тезис не должен изменяться в процессе аргументации и критики без специальных оговорок.

С нарушением этого правила связана ошибка, называемая подменой тезиса. Она совершается в том случае, когда в качестве тезиса выдвигается некоторое утверждение, а аргументируется или критикуется другое, сходное с выдвинутым; в конце же концов делается вывод о том, что обосновано или раскритиковано исходное утверждение.

Эта ошибка совершена в следующей аргументации.

“Некто взялся доказать, что 3 раза по 2 будет не 6, а 4. Выполняя свою странную затею, он взял в руки обыкновенную спичку и попросил присутствующих внимательно следить за ходом его мысли.

— Переломив спичку пополам, — заявил странный математик, — будем иметь один раз 2. Проделав то же самое над одной из половинок, будем иметь второй раз 2. Наконец, проделав эту же операцию над второй из половинок, получим третий раз 2. Итак, беря три раза по два, мы получим четыре, а не шесть, как принято обычно думать”.

Вместо того чтобы доказать, что 3 х 2=4, доказано утверждение: “Если целое разделить пополам, а затем каждую из половинок, в свою очередь, разделить пополам, то будут получены четыре части”.

Разновидностью подмены тезиса являются ошибки: (1) “подмена аргументируемого тезиса более сильным утверждением” (по отношению к доказательству эта ошибка имеет название “кто много доказывает, тот ничего не доказывает”); (2) “подмена критикуемого тезиса более слабым утверждением” (применительно к опровержению она называется “кто много опровергает, тот ничего не опровергает”).

Читающий эту главу что-то в ней, возможно, не понимает (при первом чтении). Исходя из этого можно обосновать утверждение: “Кое-что кое-кому в этой главе непонятно”. Если же совершить подмену тезиса и обосновывать утверждение: “Никому ничего в этой главе непонятно”, то усилия успехом не увенчаются. Будет совершена ошибка “подмена аргументируемого тезиса более сильным утверждением”, поскольку из второго утверждения следует первое, а обратное неверно.

Разновидностью ошибки “подмена тезиса” является также ошибка, называемая подменой аргументируемого или критикуемого тезиса ссылками на личные качества человека.

Эту ошибку совершают в тех случаях, когда, вместо того чтобы обосновывать или критиковать тезис, характеризуют человека, выдвинувшего этот тезис, или человека, о котором идет речь в тезисе. Так, довольно часто адвокаты в суде, вместо того чтобы доказывать, что подсудимый невиновен, перечисляют присущие ему положительные качества, например говорят, что он хороший работник, хороший семьянин и т.д. Иногда в споре, вместо того чтобы доказывать, что человек не прав, говорят, что он еще молод, недопонимает всего или что он в таком возрасте (преклонном), когда уже часто совершают ошибки.

Рассуждения с этой ошибкой имеются в рассказе А. Зорича “Серьезное дело”: «…Дело слушается в участке народного суда в Казани.

— Вы обвиняетесь в том, что второго июля, днем, у товарных пристаней, действуя вразрез с обязательным постановлением городского Совета о соблюдении порядка в публичных местах, увечным образом укусили мизинец на левой руке потерпевшего. Признаете себя виновным? Встаньте, обвиняемый.

В зале замешательство, на задних скамьях слышатся шушуканье и сдержанный смех. Судебный исполнитель на цыпочках подходит к столу, кашляет, прикрыв ладонью рот, и несколько растерянно говорит:

— Они лично не явившись.

Справа из-за стола поднимается странная взлохмаченная фигура…

— Я уполномочен защитить на суде интересы обвиняемого…

— Хорошо, — скучая, говорит судья и машет рукой, — сядьте. Потерпевший не возражает? Подойдите сюда, потерпевший, и объясните суду, как было дело.

Потерпевший, здоровый парень, береговой грузчик, в широчайших синих штанах подходит, тяжело переступая обутыми в лапти ногами, к столу.

— Да что тут объяснять? — хмуро говорит он, переминаясь и с трудом подбирая, видимо, нужные выражения. — Стою я, значит, никому ничего, тихо стою, как трава, а он, значит, как кинется, паскуда, худой!..

— Не выражайтесь! — строго останавливает судья… Несколько секунд грузчик смотрит на него с недоумением, моргая глазами; потом он вздыхает и говорит:

— Вот они объяснят, извиняюсь.

Из-за стола слева поднимается худой и необычайно подвижный человек в парусиновой толстовке и со множеством значков на груди. Он роется в портфеле, достает какие-то бумаги и, жестикулируя и ероша тощий бобрик на голове, говорит:

— …обратимся к обстоятельствам этого, взволновавшего всю рабочую общественность, дикого случая. Какова политическая обстановка инцидента, куда уходят его социальные корни? С одной стороны, вы видите здесь в качестве потерпевшего человека, пышные мозоли на руках которого лучше всяких слов говорят о его великолепной, как сама эпоха революции, трудовой жизни.

Его отец был щетинщик и с малых лет научился ненавидеть и презирать царизм, будучи принужден в те мрачные годы поставлять сапожные щетки на утеху пресыщенной буржуазии.

Его мать родилась при свете лучины в семье крестьянина — батрака. “Лучина, моя, лучинушка”, как сказал поэт! Нужно ли говорить, граждане судьи, что сын унаследовал лучшие черты родителей, с молоком матери всосавши идеи Октября? Перед вами подлинное лицо пролетарской революции, гордость и украшение железной когорты, претворяющей в жизнь волшебную сказку о пятилетке в стране. И, с другой стороны, не старый ли мир выступает символически в виде обидчика, оскалив свои прогнившие зубы?

…Устав слушать, судья наклонился к заседателю справа и сказал:

— Под вредительство подводит. Видать политическое дело. Вы читали заключение?

— Нет, а вы?

— Черт его знает, тоже не успел. Надо бы прочесть, да голова что-то трещит.

Когда юрисконсульт кончил и опустился, вытирая пот с лица, на свое место, из-за стола напротив поднялся взлохмаченный защитник в сюртуке с лацканами.

— Речь представителя иска, — саркастически сказал он, — поражает глубиной и насыщенностью. Но я позволю себе отметить несколько неточностей в освещении обстановки этого прискорбного инцидента.

Отец потерпевшего был щетинщик. Возможно! Не возражаю. Но какова же, спрошу я, была политическая физиономия и роль этого кустаря-одиночки, щетками которого буржуазия наводила блеск на свои лаковые штиблеты? Чьим интересам он служил? Какое кредо он исповедовал? Как содействовал он революционному подполью, в котором боролись и гибли лучшие сыны рабочего класса?

Мы ничего не слышали об этом от представителя иска. Этот человек был кустарь-индивидуалист, и я не удивлюсь, узнавши, что, окончив приходское училище, он никогда в жизни не читал Чернышевского.

Дальше! Мать потерпевшего, говорят нам, родилась при свете лучины. Отлично! Но не этой ли самой лучине, на смену которой идет советская электрическая лампочка, объявлена смертельная борьба торжествующей пролетарской революцией? Я сомневаюсь в социальной природе потерпевшего, граждане судьи, я беру на себя смелость поставить здесь знак вопроса! Я не стану, конечно, отрицать, что он действительно был укушен второго июля за мизинец, и не хочу обелять ни обидчика, ни лицо, некоторым образом ответственное за его поступок.

Я говорю об извозчике Кононове, находящемся сейчас в зале и готовом дать объяснения суду. Это, так сказать, без вины виноватый ответчик…

Судья, не слушая его больше, опять наклонился к заседателю и сказал:

— Так их, видать, двое было! Черт его знает, серьезное дело, а тут ни гуту не знаешь, даже обложки не раскрывал. Как бы маху не дать!

Они пошептались, и судья, неожиданно прервав защитника, сказал:

— Ввиду того, что многие обстоятельства кажутся неясными, суд полагает отложить дело до личной явки обвиняемого. Без вины виноватый нам не нужен. Кто кусался, тот нехай и является сам. Стороны не возражают?

На всех лицах выразилось недоумение. Судебный исполнитель опять подошел на цыпочках к столу и, прикрыв рот ладонью, громким шепотом почтительно сказал:

— Они не могут явиться лично. Они — лошадь.» (Зорич А. Серьезное дело// Советский юмористический рассказ 30—60-х годов. М., 1988. С. 59-62)

Еще одна разновидность ошибки “подмена тезиса” — “потеря тезиса”. Например, выступает кто-то из студентов на собрании и говорит: “Мало мы занимаемся по вечерам. В общежитии мы ходим друг к другу, отвлекаем друг друга от занятий”. Выступающему бросают реплику: “Ты еще слишком молодой”. Он теряет тезис и говорит о том, что до поступления в институт работал на заводе, потом служил в армии. А тут и время истекло.

С третьим правилом связаны следующие уловки.

Ослабление тезиса аргументации. Уловка заключается в следующем. Противник выдвигает утверждение, которое трудно или невозможно обосновать, а затем подменяет это утверждение другим, более слабым, которое он может доказать. Вы сгоряча пытаетесь опровергнуть второе утверждение, но этого, естественно, сделать вам не удается. Тогда противник приводит доказательство второго утверждения и торжествует, делая вид, что доказал первое утверждение.

В таком случае нужно проявить внимательность и объяснить присутствующим, какая уловка была применена.

Усиление критикуемого утверждения. Эта уловка применяется так. Вы выдвигаете тезис. Противник заменяет ваш тезис более сильным утверждением и показывает, что это второе утверждение доказать нельзя. Более того, он может опровергнуть второе утверждение. В результате противник делает вид, что опроверг ваш тезис.

Пример: «Петр Николаевич иной раз привозил с собой двух-трех философов для вставок, иными словами, отдельных предложений в соответствии с их профессиональной ориентацией. Один из таких философов замучил нас вставками по поводу развития национальных отношений в стране путем поощрения межнациональных браков. Ему представлялось это главным средством сближения или даже слияния наций. Он настойчиво и даже настырно пытался пропихнуть за общим редакционным столом свои вставки и изрядно надоел всем, даже уравновешенному и спокойному Петру Николаевичу. Тот как-то попросил меня взять предлагаемые страницы и, отредактировав их, вернуть за общий стол. А я, вместо того, чтобы заниматься текстом, который считал совершенно непригодным, решил ограничиться шуткой и к сакраментальной формулировке автора “лучшим путем сближения наций является развитие брачных отношений” добавил: “и иных форм половых отношений между представителями различных наций”. Когда эта формула была зачитана за общим столом, она вызвала гомерический хохот, и Петр Николаевич, невзирая на горячие протесты, выбросил весь текст целиком без всякой жалости».

Чтобы неумышленно не произвести подмены критикуемого утверждения (в том числе и более сильным утверждением), в процессе дискуссии рекомендуется повторять утверждения, прежде чем их критиковать. Таково этическое правило ведения полемики.

Логическая диверсия. Эта уловка заключается в умышленном переводе разговора на другую тему, на ту, которая хорошо знакома спорящему.

О том, как применяется логическая диверсия на экзаменах, автору этой книги рассказала студентка факультета журналистики Московского университета. На экзамене она проявила абсолютное незнание логики, хотя в зачетной книжке по другим предметам у нее стояли отличные и хорошие оценки. На вопрос экзаменатора, почему она не подготовилась к экзамену по логике, студентка ответила, что не готовится ни к каким экзаменам. Получать хорошие оценки ей помогает великолепное знание творчества Марины Цветаевой. Например, на экзамене по русской литературе ей достается вопрос о А.С.Пушкине. Студентка 3—5 минут говорит о творчестве Пушкина, затем сравнивает творчество Марины Цветаевой с творчеством Пушкина и поражает преподавателя знанием произведений и жизненного пути Марины Цветаевой. Такой же прием применяется на экзамене по русскому языку. От прилагательных студентка переходит к метафорам, а затем к метафорам в поэзии Цветаевой. Не удалось применить эту уловку на экзаменах по логике и по английскому языку.

Из студенческого фольклора: «На экзамене по биологии студента просят рассказать о кошках. Студент знает только один вопрос — о блохах. Он отвечает: “Кошка — животное. На кошках живут блохи.” Рассказывает о блохах. Преподаватель предлагает рассказать о собаках. Студент отвечает: “Собака — животное. На собаках живут блохи.” Рассказывает о блохах. Тогда преподаватель (очень сообразительный) просит рассказать о рыбах. Студент отвечает: “Рыбы — животные. Блохи на рыбах не живут.” Опять рассказывает о блохах.”».

Дата добавления: 2014-12-26; просмотров: 1062;

Основателем формальной логики является

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 10

Аристотель

Основным содержанием логики Аристотеля является

теория дедукции

Основными формально-логическими законами являются (укажите лишнее)

закон объективности

Ошибка по отношению к тезису, который должен быть ясно и четко сформулирован, – это

выдвижение неопределенного, неясного, неточного тезиса

Первый член импликации, выражающий условие в сложном условном предложении, называется

антецедентом

По способу связи с обозначаемым знаки подразделяются на (укажите лишнее)

знаки-имена

По характеру признаков содержания понятия делятся на отрицательные и положительные. Определите отрицательное понятие

аноним

Понятие «дееспособность» является

абстрактным

Понятие «Конституция Российской Федерации» является

единичным

Понятия «орган государственного управления» и «министерство» находятся в отношении

подчинения

Понятия «совершеннолетний» и «несовершеннолетний» находятся в отношении

противоречия

Понятия «юрист» и «депутат парламента» находятся в отношении

перекрещивания

Понятия, в содержании которых есть общий родовой признак, называются

сравнимыми

Понятия, не имеющие общих элементов объема, называются

несовместимыми

Порождением и продолжением догматизма является

авторитарное мышление

Правила по отношению к аргументам: 1) аргументы должны быть истинными, доказанными суждениями; 2) аргументами доказательства и опровержения должны быть суждения, истинность которых установлена независимо от тезиса; 3) аргументы не должны противоречить друг другу; 4) аргументы должны быть достаточными для данного тезиса; 5) тезис должен оставаться неизменным на протяжении всего доказательства; 6) обоснование тезиса ложными аргументами

1, 2, 3, 4

Правила, связанные с тем или иным умозаключением, используемым в процессе аргументации или критики, это

правила по отношению к демонстрации

Правилами аргументации по отношению к аргументам являются:

Аргументы должны быть обоснованными утверждениями, принятыми обеими сторонами

Правилом аргументации по отношению к демонстрации является:

Демонстрация не должна содержать в себе круга

Правилом аргументации по отношению к тезису является:

Тезис должен быть ясным и четким

Date: 2015-09-02; view: 800; Нарушение авторских прав

Понравилась страница? Лайкни для друзей:

Правила аргументации

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *